Призрак бросился во двор, вздымая лапами снег и вываливая язык. Майло наблюдал за ним, смеясь, и бросал снежки, чтобы Призрак ловил их. Довольный пес не пропустил ни одного.

Стояла лучшая из мичиганских зим. Февральское солнце светит, снег искрится, хрустящий воздух бодрит, но освежает.

На деревьях щебетали птицы. Несколько белок гонялись друг за другом в подлеске.

Долго такая погода не продлится, но это не имело значения. Ханна наслаждалась каждым днем, каждым мгновением и радовалась всему чему только могла.

Она протянула Майло свою больную руку, и он взял ее, крепко обхватив скрюченные пальцы в перчатках. Она держала правую руку свободной, чтобы быстро дотянуться до заряженного «Ругера» 45-го калибра в кармане.

Сиси дала ей этот пистолет перед смертью от рук Пайка. Надежное оружие. А еще он служил ежедневным напоминанием о доброте незнакомцев. Какими бы уродливыми ни становились многие вещи, в мире есть место доброте. Сиси служила тому доказательством.

Под курткой Ханна носила пояс в западном стиле с толстой серебряной пряжкой размером больше ее кулака. Лиам где-то раздобыл его — возможно, у Бишопа. Он проделал в коже новые отверстия раскаленным гвоздем, чтобы ремень облегал ее тонкую талию.

Лиам показал ей, как пользоваться пряжкой, чтобы спускать затвор одной рукой. В следующий раз, когда она окажется в опасной ситуации, ей не нужно будет беспокоиться о том, чтобы найти столешницу или острый край для упора.

Она также практиковалась в стрельбе. Патроны стали ценным товаром, который они не могли позволить себе тратить впустую, поэтому Лиам обучал ее стрельбе из пневматического оружия и травматических пистолетов, которые они позаимствовали у Перес.

Покалеченная рука не мешала Ханне делать то, что имело значение. Она никогда не станет снайпером, но Ханна училась защищать себя и свою семью.

При виде дома Розамонд Синклер в конце тупика у нее перехватило дыхание. Ханна видела эту женщину всего два раза с тех пор, как вернулась домой.

Два фальшивых солдата, как любила называть их Квинн, круглосуточно дежурили у дома суперинтенданта. Другие постоянно входили и выходили из ее офиса.

Когда они вышли с подъездной дорожки и повернули направо к главной дороге, Ханна почувствовала их агрессивные взгляды, как колючки на шее.

Она прибавила шагу и стала задавать Майло вопросы о супергеройских фильмах, которые пропустила. Он с энтузиазмом, хотя и долго, рассказывал о лучшем фильме «Мстители» и о своих любимых битвах супергероев.

Призрак рысил впереди них, зарываясь мордой в каждый сугроб и фыркая от удовольствия. Он никогда не уходил далеко вперед, всегда оставаясь рядом с Ханной и детьми.

К ним приближались два снегохода, их двигатели натужно гудели, лыжи выплевывали снег. Водители повернули головы в шлемах, чтобы посмотреть на них, когда проезжали мимо.

Призрак напрягся и низко зарычал.

Движение в деревьях справа привлекло внимание Ханны. Опять ненастоящие солдаты. Они что-то строили. Звук молотков эхом отдавался в тишине.

— Это дом на дереве? — спросил Майло.

— Я так не думаю. — Она не знала названия, но это была приподнятая платформа, какие используют охотники или снайперы.

— Я хочу домик на дереве. Папа сказал, что построит мне его, но он всегда слишком занят. Спорим, мы сможем сделать его сами. Ты и я вместе. У нас получится.

Ханна оценила его пыл — и непоколебимую веру в то, что она сможет сделать все, что задумает, с деформированной рукой или нет. Большинство людей недооценивали ее.

— Когда вернемся домой, почему бы тебе не составить план? Нарисуй его в своем блокноте. Я уложу Шарлотту спать, приготовлю обед, а потом мы посмотрим.

Его глаза заблестели.

— Ты серьезно?

— Конечно. Но древесины может не хватить, — предупредила она сына. — Людям нужен каждый кусок для дров.

— Мы что-нибудь придумаем.

Они свернули налево на дорогу, которая огибала «Винтер Хейвен». Справа замерзшая река извивалась между скоплениями голых деревьев и массивных домов.

«Винтер Хейвен» располагался вдоль самого широкого участка реки Фолл-Крик. Он имел форму овала, и от главной дороги отходило несколько тупиков.

Две матери пили из дымящихся кружек, сидя на крыльце, пока их дети играли во дворе. Смех и радостные крики эхом отдавались в воздухе.

Дальше по улице Ханна увидела еще нескольких детей, лепивших снеговика. Пожилая женщина и молодая девушка шли по противоположной стороне дороги, держась за руки.

Кроме Дэррила Виггинса и Ноа, ополченцы выгнали большинство жителей Фолл-Крика из «Винтер Хейвена». Теперь здесь остались только семьи ополченцев.

— Можно мне поиграть с ними? — спросил Майло.

Ханна притянула сына ближе.

— Нет, Майло. Я не думаю, что это хорошая идея.

Ополченцы встречались повсюду, бряцая оружием. Несколько человек собрались у дома на углу. Еще несколько проехали мимо на снегоходах — очередной патруль.

Два ополченца стояли у задней части припаркованного грузовика и разгружали тюки с проволокой, большие катушки которой оканчивались острыми зазубринами. Они смотрели на Ханну с подозрением.

Ее не покидала тревога. Они готовились к чему-то — к чему-то большему, чем защита.

Призрак перестал играть в снегу. Он поскакал к Ханне с противоположной стороны и остался рядом, в полной боевой готовности, с поднятым загривком.

Ему не нравилось присутствие ополченцев больше, чем ей.

— Эй, ты! — раздался позади них громкий мужской голос. — Стоять на месте!

Глава 10

Ханна

День сорок второй

Мужчина в серой камуфляжной форме шел к ним с наглой развязностью. На нем был защитный жилет, полный патронташ, и AR-15. Узкое, лошадиное лицо с румяной кожей искривила уродливая усмешка.

Ханна напряглась. Призрак пронесся перед ней и Майло, рыча на приближающегося человека.

Липовый солдат остановился на другой стороне дороги и жестом указал на Призрака стволом своего оружия.

— Что это, черт возьми, такое?

— Собака, — ответила Ханна.

— Ты должна держать эту тварь на поводке. И в наморднике.

— Ему не нужен ни поводок, ни намордник.

Ополченец ухмыльнулся.

— А я говорю, что нужны.

— Он никому не мешает.

— Он напрягает меня.

— Может быть, это заслужено! — вмешался Майло.

Ополченец сузил глаза.

— Похоже, твоему ребенку тоже нужен намордник.

Пульс Ханны участился. Она крепко сжала свои деформированные пальцы на руке Майло. Это причиняло боль, но она не отпускала ее.

— Я так не думаю.

Ополченец сделал шаг к ним, оскалившись.

Призрак предупреждающе рыкнул.

На лице солдата промелькнула тревога, сменившаяся выражением чистой ненависти.

— Это животное нужно усыпить.

Ханна вздрогнула.

— Мы просто гуляем. И собираемся продолжать прогулку. Будем благодарны, если вы не будете лезть не в свое дело.

— Любое дело здесь — это наше дело.

Ханна напряглась. Ее дыхание сбилось в горле, ладони стали влажными в перчатках, но голос звучал твердо.

— Только не мое.

— Никогда не любил собак. — Он переместился, увеличив дистанцию, чтобы выглядеть более устрашающе, дуло его винтовки приподнялось.

Парень улыбнулся. Но улыбка не достигла его глаз.

— Здесь видели бродячих собак. Они становятся агрессивными теперь, когда у них нет хозяев, которые бы их кормили. У некоторых из них даже бешенство. Кто знает? Они могут напасть на маленького ребенка. Саттер приказал нам отстреливать их на месте.

Страх пронзил Ханну насквозь. В кармане куртки она нащупала рукоятку 45-го калибра. Машинально нашла предохранитель, сняла его и направила дуло на ополченца.

Если понадобится, она выстрелит сквозь ткань куртки.

Он стоял в пятнадцати футах от нее. Ханна следила за его пальцем, лежащим на спусковой скобе. Если палец шевельнется, она выстрелит.