– Делаешь вид, будто не слышишь, но сама-то знаешь, что я прав, – Люцифер так и не открыл глаз, – знаешь, Война мне тоже нравится гораздо больше. Крис слишком правильный, слишком чистый, слишком светлый. Все эти принципы и моральные ценности. Бррр... конечно же через некоторое время тебя начало от него тошнить. Рядом с такими всегда чувствуешь себя недостойной, слишком грязной. Думаю, ты понимаешь, о чем я. Война же настоящий, до скрежета в зубах. Он храбр, своеволен, тверд, свободен и упрям. Почти как я.
– Вы ни капли не похожи. Дэймон гораздо лучше тебя! И раз уж мне от тебя не отвязаться, то почему бы тебе, наконец, не замолчать? – Анжела стиснула зубы.
Поездка казалась бесконечно долгой.
– А почему это я должен молчать? Ты же и так меня ненавидишь. И мое молчание этот факт не исправит. Так пусть хоть мне будет не скучно. Впрочем, я разрешаю тебе не слушать. Так вот. Несмотря на то, что Война мне нравится намного больше, Кристиана все равно жаль. Уж я-то знаю, что такое любовь Ангела, и какого это, таскаться за предметом своего обожания.
– Да откуда тебе это знать? – Анжела не выдержала.
Они подъехали к лесной опушке. Выйдя из машины, девушка с силой хлопнула ни в чем не повинной дверью.
Уверенность Люцифера в себе, в своей правоте, раздражали неимоверно.
– Не хочу больше тебя видеть! Не смей ко мне приближаться! Убирайся отсюда! Иди сеять раздор, или чем ты там до этого занимался! Иди куда угодно, главное как можно дальше от меня!
– О, неужели ты решила устроить нам пикник?
Выйдя из машины, Люцифер сладко потянулся и зажмурился, хотя жмуриться было особо не от чего – на небо он даже не посмотрел. Слова Анжелы он просто игнорировал.
– Знаешь, это так мило с твоей стороны, хотя, на мой взгляд, для пикника уже достаточно прохладно, ведь ты человек и можешь подхватить этот мерзкий насморк. Не люблю чихающих людей. А грипп так и вовсе ужасная вещь... температура, кашель и глаза красные, как у кролика. Хорошо, что я не могу заболеть, – Люцифер разглагольствовал, не обращая внимания на недовольство девушки, – надеюсь, ты взяла с собой бутерброды и скатерть в красную клетку? Всегда хотел побывать на пикнике с кем-то, кроме себя самого. Это, наверное, так увлекательно! Только скатерть обязательно в красную клетку, как в фильмах со счастливым концом и сплошным шаблоном вместо сюжета...
– Да что с тобой вообще разговаривать? Ты даже не слушаешь меня! Ты никогда и никого не любил, кроме себя, – фыркнула Анжела и, развернувшись, направилась в глубь леса.
– Правильно, зачем со мной разговаривать? Я так привык к тишине в ответ, что могу говорить один!
Люцифер шел рядом, ловко уворачиваясь от веток, которые Анжела намеренно отпускала раньше времени, стараясь задеть его.
– К тому же, разве ты поверишь мне? – он театрально всхлипнул. – Тому, про кого с самого детства тебе говорили разные гадости. Вбивали в голову, что есть только одна верная точка зрения. Что я змей-искуситель, предатель, изменник, лжец, грех воплоти, король Тьмы.
– Кажется, недавно ты сам так себя назвал.
– Я лишь сказал, как меня называют другие. Люди, Ангелы Хранители, Ангелы Смерти. Все без исключения. Тысячелетиями мне делали черный пиар. Убеждали, что я плохой, что я виноват практически во всем. В том, что человечество поддается грехам, в том, что нет рая на земле, в том, что я развращаю души. И сами люди с бесконечной радостью списывают на меня все свои слабости, пороки. Мол, лукавый попутал. Хотя я не появлялся так долго, но все равно, я остаюсь виноват во всем. Всегда и во всем. Так что неважно, что я расскажу тебе. Ты будешь придерживаться иной, более популярной версии.
– Заткнись уже. Пожалуйста, просто заткнись, – вяло огрызнулась девушка.
Сейчас она сосредоточено шла к своей цели, не останавливаясь, стараясь не обращать внимания на пустую болтовню своего навязчивого спутника. Она не верила не единому его слову. Да и кто бы поверил самому Люциферу? Разве что совсем уж ненормальный. Особенно, после всего того, что он сделал. Ведь если даже половина того, что ему приписывают – правда, это уже более чем достаточно.
– Как ты разговариваешь со взрослыми? Уважай мой возраст, ведь я тебя старше на пару тысяч лет, – Люцифер сокрушенно покачал головой, – и кто только учит манерам современных детей? Это полнейшее безобразие, позволять себе так выражаться! Вот помню не так давно, всего несколько сотен лет назад, дети и перечить не смели старшим. Даже смотреть лишний раз боялись. Тем более девушки. В твоем возрасте их уже выдавали замуж за какого-нибудь индюка, напыщенного, с обрюзглым лицом и большим, стянутым мужским корсетом животом. И девушки не противились. Любовь – ничто, когда есть долг перед семьей. Они шили мужу рубашки, стряпали еду и рожали детей. Впрочем, лично тебе бы замужество не грозило.
– Это почему же? – не смотря на нежелание разговаривать, ей вдруг стало интересно. – Я разве недостаточно хороша для пузатого индюка? Или же не смогла бы шить рубашки и стряпать?
– О, ну что ты, Беллз, наоборот, ты слишком хороша. К тому же достаточно стройная.
– А причем тут моя фигура?
– Знаешь, девушек с маленьким весом, а тем более, рыжих раньше не особо любили. Тебя ждала бы печальная участь на костре, если бы ты, конечно, раньше не ушла в монастырь, или срочно бы не растолстела, – Люцифер вытер невидимую слезу, – жестокие раньше были времена, ох, жестокие. Но справедливые. Люди верили в Бога, в ангелов, в ад и рай, в чудеса. Были более открыты к новому. Разграничивали добро и зло, хотя, пожалуй, иногда слишком сильно старались. Раньше, когда скука и одиночество доводили меня окончательно, я находил человека, отказавшегося от своего Ангела Хранителя, и представлялся ему своим истинным именем. Знаешь, это было довольно забавно. Некоторые боялись меня, некоторые желали поклоняться, некоторые просто убегали, не оглядываясь. Но никто, ни разу не усомнился в моих словах. А сейчас что? Скажи я кому, что я тот самый Люцифер, и я проведу остаток вечности в психушке. Даже если я вдруг покажу свои крылья, люди решат, что это просто такой хитроумный спецэффект.
– Иногда я думаю, что и мне пора отправиться в больницу. Или хотя бы посетить специалиста, – рассеяно ответила Анжела, – а разве ты не боялся, что Ангел Смерти, забирая души тех бедняг, увидев их воспоминания, раскроет тебя? Узнает и доложит обо всем наверх?
– О, крошка. Ты, наверно, забыла, что у Ангелов Смерти просто нет никаких чувств. Впрочем, я тебя понимаю. Человеку невозможно понять, как это – ничего не чувствовать, ведь вы постоянно это делаете, и зачастую не ограничиваетесь какой-то одной эмоцией.
– Пфф... ничего я не забыла! При чем здесь это вообще? У них же нет чувств, а не мозгов.
– А при том. Я специально выбирал неинтересных людей, тех, кого забирают юные, неопытные Ангелы Смерти, недавно вставшие не только на этот путь, но и на крыло в принципе. Для таких Люцифер не более чем легенда. Сказание, канувшее без вести во тьме прошедших веков. Если обычный юный Ангел, опираясь на эмоции, рассказал бы про меня непременно, то Ангел Смерти, опираясь на расчет, и только на него, холодно отщелкивал варианты, приходя к выводу, что беднягам повстречался обычный шарлатан. К тому же я затирал воспоминания, размывая, сглаживая свой образ в памяти настолько, насколько это возможно. И, как ты видишь, делал я это вполне себе успешно.
– Ты умеешь стирать воспоминания?
– Не стирать, а ЗАТИРАТЬ. Все ангелы это умеют, в том числе и падшие. Даже твой Война. Впрочем, если не веришь мне, спроси у него сама. Это необходимое средство, если ангел ненароком нарушает правила.
– У вас есть правила?
– Не у нас, а у них, – ехидно поправил Люцифер, – я теперь в другой команде, и уже давным-давно не следую этим правилам.
– Так что за правила?
– О, тебе будет неинтересно. Обычный такой кодекс, типа, не причиняй зла людям, не показывай сущности своей, не груби Создателю, – он усмехнулся.